Главным героем ярославской истории, конечно, является купец. Именно он в начале 17 века берет на себя ответственность за судьбу страны, мыслит государственно и, фактически, становится спасителем Руси , ставя точку в печальной истории Смуты.
А во второй половине 17 века из воина и государственника он превращается в созидателя необыкновенной красоты храмов.
Город богатеет благодаря очень выгодному географическому положению. Торговля идет и с Азией, и с Сибирью, и с Западной Европой. В Ярославле, судя по переписи, в 17 веке было целых 29 иностранных контор. Многоголосый, многоязычный Ярославль становится третьим по количеству торговых операций городом в стране.
Звезды 17 века
В первой половине 17 века, по окончании Смуты, богатые ярославские купцы получают звания «государевых гостей». Это особая, привилегированная часть купечества, обладающая гигантскими состояниями, имеющая возможность торговать с заграницей, получавшая немалые льготы по налогам. Из 24 государевых гостей в первой половине 17 века ярославцами были – 8. И одни из них – ярославские предприниматели братья Скрипины.
Торговали они церковной утварью, пушниной, организовывали промысловые экспедиции в Сибирь. Личные друзья Алексея Михайловича Романова, один из них «государев гость», огромное состояние, авторитет в городе… И при всем при этом – глубоко несчастные люди. Ибо самого главного Бог им не дал… Братья Скрипины не имели наследников. Конечно, они пытались что-то изменить. Один из них был женат неоднократно, жены рожали детей. Но, увы… Дети умирали во младенчестве. А второй имел дочь, но в возрасте 27 лет она скончалась от «моровой язвы», не оставив после себя наследников. Когда им обоим перевалило уже далеко за 60, они понимают, что их огромная торговая империя бесследно «канет в лету», и от их имен ничего не останется.
И тогда они решаются оставить память о себе удивительным образом. С 1647 года начинается строительство уникального храма, который до сегодняшнего дня является точкой отсчета, стрежнем и центром Ярославля. Это храм Илии Пророка на Советской (ранее Ильинской) площади. Храм сей был построен всего за три года. В процессе строительства он получил все самое лучшее, как и положено любимому чаду. Лучшие мастера, лучшие материалы, лучшие резчики по дереву для изготовления иконостаса, высококлассная церковная утварь. Храм был украшен невероятной красоты изразцами.
И, как завершающий аккорд, храм был расписан в 1680 году лучшими иконописцами Московского государства. Это Гурий Никитин и Сила Савин со товарищами. Почти три месяца они работали в храме. Артель из 15 человек покрыла стены великолепным живописным ковром, и сейчас перед нами разворачивается история мира в таком виде, в каком представляли ее люди 17 века.
Наверное, та любовь, которая была вложена в его создание, послужила оберегом для храма в последующие годы. Несколько раз он был на грани уничтожения. В страшные 30-е годы прошлого века здесь был открыт антирелигиозный музей, затем – музей фресковой живописи, и сегодня он сияет своей красотой в самом центре Старого города. И имя Скрипиных звучит на этой площади ежедневно.
Но я благоразумно оставляю век 17 в стороне, приберегу его для следующих публикаций. Поговорю с вами о более позднем времени, которое, возможно, и не было таким бурным и ярким, но несло в себе заряд театральности, благотворительности и попытки возродить былую столичность..
Вторая половина 18 века для Ярославля – эпоха особенная. Его столичность, его особенная важность и центричность в русской истории, которые сопровождали наш город весь 17 век, остались в прошлом. Он уже низведен до положения обычного провинциального губернского города и Золотой век позади. Так можно было бы сказать. Но, если внимательно вглядеться сквозь пелену времени, что становится ясно, что город просто перешел к другим способам самовыражения. Исторические обстоятельства распорядились так, что Ярославль очень рано пережил эпоху культурного расцвета. Когда имперская власть отобрала у города широкие жизненные перспективы, пришлось заменить их театральной иллюзией.
Не случайно именно Ярославль становится родиной Первого русского театра, в конце 18 века в городе существует масонская ложа, предводителем которой является наместник края, назначенный Екатериной II, Алексей Петрович Мельгунов. Мельгунов пытается реализовать идеал просвещенной монархии и масонскую мечту о гармоничном обществе. Краеугольными камнями масонства, помимо закона и веры, являются милосердие и просвещение. При Алексее Петровиче начинается изучение края, его географии, истории, ресурсов. Организуется благотворительная помощь голодающему крестьянству, открывается частная типография, выходят в свет печатные издания, на частные вклады открывается Дом призрения ближнего для детей-сирот и стариков..
Благотворительность – как норма жизни.
Самую большую сумму на создание благотворительного заведения, 20 000 рублей, внес Иван Кучумов. 2 000 рублей внес его внук. Своим поступком Кучумов воскрешает традицию купеческого зодчества на всеобщее благо. Но здесь он уже воздвигает не храм, а вносит средства на постройку Дома Призрения ближнего. Хочу уточнить, что название происходит от глагола «призреть», то есть забота, опека.
В ярославском художественном музее можно увидеть целую галерею портретов наших благотворителей, созданную художником Дмитрием Кореневым. Кстати, именно тогда в Ярославле появляется первый светский портрет. Галерея состоит из двух портретов в полный рост – Мельгунов Н.П. и Иван Кучумов. А также семнадцать погрудных портретов благотворителей. В отличие от подобных столичных галерей, эта галерея сохранилась до наших дней полностью.
По легенде, Иван Кучумов – потомок сибирского царя «Кучума», сын которого Алтанай некоторое время жил в 15 веке в Ярославле. Купец 1-й гильдии, владелец крупного состояния, в т. ч. земельных участков и кожевенного завода, крупнейшего в Ярославле в конце XVIII века В 1777 г. на нем вырабатывалось наемными людьми 25 000 красных кож.
А сейчас я назову несколько слов, которые вы, безусловно, слышали, но не каждый представляет, что это. Юфть, сафьян, жирование, золение, квасцевание, жеребок, сыромять..
Все эти слова связаны с кожевенным производством, которое в Ярославле в 18 веке превращается в один из ведущих промыслов. Кучумовский кожевенный завод был одним из крупнейших в городе. «Красная» кожа – это красная юфть, которую получали, обрабатывая хорошо выделанную кожу квасцами и окрашивая красным деревом. Русская кожа была высочайшего качества и служила одним из главных предметов экспорта.
Как ни удивительно, но секретом изготовления русской кожи, а именно так называлась юфть, очень интересовались иностранцы. Им импонировал особый аромат, который шел от изделий из юфти, и впоследствии, правда, уже намного позже, были даже созданы духи, которые назывались «Русская кожа».
Желая добиться такого же качества кожаного материала, иностранные промышленники предприняли множество попыток выведать секрет изготовления русской кожи, но безрезультатно. Ни промышленный шпионаж, ни подкуп инсайдеров не увенчались успехом – узнать секретную технологию от начала до конца и получить хотя бы отдалённо похожую юфть за всю историю русской кожи не удалось ни одному иностранному производителю.
Некоторые европейские кожевенники, отчаявшись заполучить русское ноу-хау, пытались фальсифицировать русскую юфть, обильно натирая кожи собственного производства дёгтем. Результаты были плачевными – поддельный товар с головой выдавал неправильный запах. Настоящая русская юфть пахла непередаваемым сочетанием ароматов кожи, тюленьего жира и берёзового дёгтя. «Сие есть дух столь своеобычный, что никакой другой ему не подобен, и всякий, единожды его вдыхавший, обмануться уже не может», – так об аромате русской кожи писала немецкая «Экономическая Энциклопедия» 1784 года.
.
Сладкая жизнь.
19 век в жизни Ярославля – век экономического процветания, становления буржуазии и появления людей совершенно нового типа мышления. Это уже не то дремучее купечество начала 19 века, о котором так колоритно пишет А. Островский, а люди, стремившиеся к просвещению, прогрессу, с жадностью неофитов интересующиеся всем и вся. И совершенно по новому строящие свой бизнес.
Сладкая жизнь Ярославля неразрывно связана с именем Василия Платоновича Кузнецова. Знаменитая кондитерская паровая фабрика Бельфор начала свое существование в 1902 году. Именно тогда Василий Платонович получает наследство своего дяди, Василия Яковлевича Кузнецова. Ну не сподобил Господь обзавестись детьми Василия Яковлевича, и все свое весьма приличное состояние, нажитое торговлей чаем, кофием, сахаром и бумагой он завещал своим двум племенникам, Василию Кузнецову и Павлу Говорову. В 1902 году в мае начинается строительство Кондитерской фабрики, а уже осенью был завершен монтаж оборудования. Чего только не было на этой фабрике! Карамельные вакуумные аппараты, машины для тёрки миндаля, для перемола сахарной пудры, прессы для выработки макарон, масла какао, паровые котлы для варки халвы, начинки, сгущенки. Шесть производственных отделений вырабатывали ирис, карамель, монпансье, мармелад, конфеты, макароны. Были построены картофелетерочный и крахмалопаточный заводы. Да и название фабрике подобрали весьма, как в Ярославле говорят, выпендристое.. Бельфор!
Вскоре Павел вышел из компании, а Василий предался любимому творческому занятию – созданию конфет. Причем, названия своим конфетам он придумывал сам. И обязательно увязывал их с политическими или творческими событиями, происходящими в нашей стране. Например, когда в 1914 году появляется сухой закон, Василий Платонович выпускает конфеты с названием «Я не в силах больше пить». Это был государственный заказ. Конфеты не продавались, а раздавались бесплатно всем тем, кто пришел в чайную выпить чаю.
Еще одна придумка, которая в Ярославле до сих пор кое-где встречается, это конфетки с предсказаниями. На конфетной обертке было написано название «Гадательная», а внизу- предсказание или совет, что тебе нужно сделать для того, чтобы жизнь стала лучше.
А еще были конфеты с названием «Семь блаженств холостых», «Ретвизан», «Генерал Брусилов, оперирующий в Голиции и берущий в плен австрийцев третью сотню тысяч». Да, вот такое длинное и информативное название. Прямо, как сводка с фронта.
Василий Платонович всегда был справедливым и щедрым работодателем. Поэтому, когда к власти пришли большевики, и планировался арест Кузнецова, один из его рабочих спас всю его семью. Он предупредил о грядущем аресте и вывел их окольными путями из города, отвез в село Нерехту, а затем помог уехать в Москву.
В годы НЭПа Кузнецов занимался торговлей, затем был переплетчиком, работал в банке. Скончался в 1946 году.
.
И давайте посмотрим еще на один дом, связанный с семейством Кузнецовых. Дом был построен на Волжской набережной дядей Василия Платоновича. Тем самым, который оставил наследство своим племянникам. Наверное, он и не предполагал, во что превратятся его капиталы, но взгляните! Дом похож на чудесный торт с кремом!
Продолжение следует! Да еще какое!!!!