За что я люблю русское средневековое искусство?
За его рассказ о тех людях, которые жили в далекие времена, и не оставили о себе ничего, кроме вот этих вот прекрасных икон, фресок, предметов прикладного искусства. Конечно, есть еще синодики, летописи, и другая литература. Но вот о чем они мечтали, что любили в свой недолгий век, чему верили, что для них было главным – это все во фресках на стенах храмов, и в иконах.
Портрет 16-го столетия аскетичен, строг, суров, но человечен, он вычленяет самое главное. Достаточно посмотреть на прекрасные лики Спасского собора, и мы видим малофигурность, отсутствие внешней «красивости», но такую глубину, что хочется стоять и стоять, заглядывать в глаза персонажам фресок, ощущать их величие и, одновременно, любовь к человеку. С ними можно мысленно разговаривать, и быть понятым…
Век 17 – это совсем другое время. И искусство, которое живет вместе с человеком, тоже меняется. 17 век уже иллюстративен, обилен в мелочах, сосредоточенность и углубленность уступают место влюбленности в земную жизнь, восхищению мирской красотой, главное прячется в ворохе деталей, но оно все же есть, это самое главное!
И в этих киноварях, бадахшанских «голубцах» и «веницейских желтях», разбелённых охрах, -средоточие мечты, любви, грусти, страхов и надежды.
Когда совсем нечем бывает дышать, то я иду за кислородом в Музей-заповедник. Вот и сегодня вдохнула красоты и гармонии невыразимой.
Говорили про Спасский собор. Про то, что его архитектурные достоинства выдвигают собор в список «нашего ярославского всего», я молчу. Я сегодня тихо млела перед фресками.
Конечно, утраты велики. И время… И, забодай ее комар, каустическая сода, по несчастью, использованная для промывки живописи в 19 веке… И период богоборчества… Много бедствий пережил собор. Но даже, пройдя сквозь эти несчастья, живы чудные образы.
Саваоф – одно из первых изображений в русской монументальной живописи Бога-отца, которого «никто никогда не видел», и Стоглавый собор запрещает подобные изображения. Однако, если нельзя, но очень хочется, то можно. И Саваоф вне Троицы существует на северной галерее Илии, Предтечи, и других ярославских храмов. Как Он прекрасен. Развевающиеся волосы, выразительное лицо, сотворяющий жест… Именно так и представлял себе средневековый человек Сотворяющего мир.
Иоанн Предтеча, Ангел пустыни, с крыльями, в шкурах, с расцветшим крестом, которого наполовину уже нет. Но как его изможденный образ выражает скорбь и любовь к человеку одновременно…
А вот весь евангельский цикл, и все узнаваемо, легко читается, узнаешь родные силуэты, которые потом снова повторятся веком позже в Предтече и Илие. Но все будет уже преломлено и пропущено через призму 17 века, и совсем другие акценты откроют этот мир с новой стороны.
Страшный суд, который «совсем не Страшный», сохранил чашу с добрыми делами, а другая чаша со злом растворилась в хаосе времен…Кстати, хорошая примета.)
Сорок мучеников Севастийских, которые тщательно прописаны, и у каждого свое выражение лица, и нет безличия, и мученических венцов ровно сорок…Крупные ярусы, величественные фигуры, минимум деталей, которые так удобно разглядывать, в отличие от мельтешения 17 века. А еще мне мила цветовая гамма, которая, увы, совсем не та, что была на стенах в середине 16 века. Но она такая трепетная, нежная, что вот появись на стенах яркие иконы, то сразу весь этот волшебный флер просто убьется.
В общем, купаться в этом чудесном мире можно долго, сказка бесконечна…